Идея человека, лежащая в основе политической концепции, включает в себя как стремление, так и уязвимость. Люди не просто пассивно принимают удары судьбы. Напротив, они активно действующие существа, у которых есть определенные цели и которые стремятся к деятельной жизни. Но в то же время они в значительной мере пассивны, в том смысле, что удары судьбы имеют для них значение и серьезно влияют на качество их жизни. Другими словами, рассматриваемые нами общества с самого начала отвергают стоическую идею о том, что единственные важные для человека блага всегда абсолютно безусловны и на них не могут повлиять ни фортуна, ни другие люди. Для хорошей жизни людям нужны еда, забота, защита и другие средства к существованию. В то же время они сильно нуждаются в защищенных сферах деятельности, таких как свобода вероисповедания и свобода слова. А потому отказ людям в такой поддержке имеет разрушительное действие. И если у человека отнять все это, у него все еще сохранится человеческое достоинство, поскольку оно неотъемлемо; но при отсутствии должных поддержки и заботы люди не смогут жить жизнью, соответствующей человеческому достоинству.

Деятельность и поддержка взаимосвязанны: именно благодаря человеческой способности к деятельности и целеполаганию люди имеют право на поддержку, поскольку они уязвимы^[162].

Здесь возникает деликатный вопрос. С одной стороны, человеческие существа зависят друг от друга во многих вещах, которых они не могут достичь в одиночку, и эти отношения заботы и поддержки сами по себе наделены достоинством. Более того, большую часть своей жизни граждане живут в отношениях асимметричной зависимости: детство, старость (если они живут достаточно долго) и периоды нетрудоспособности по причине несчастного случая или болезни. Некоторые граждане на протяжении всей своей жизни страдают серьезными недугами. В наших обществах считается очень важным уважать равное достоинство людей с физическими и когнитивными нарушениями и уважать отношения заботы, в которой все граждане живут, по крайней мере, значительную часть своей жизни. Таким образом, искоренение стыда и стигматизации, часто связанных с зависимым положением, будет важной целью таких обществ. С другой стороны, это не значит, что независимость и свобода действий перестают иметь значение. Для людей с ограниченными возможностями, как и для других, независимость и свободный выбор деятельности – важные цели. Нахождение правильного баланса в этом вопросе – деликатный процесс, требующий постоянных дискуссий и внимания к мнениям разных сторон.

Я постоянно говорила о людях. Некоторые элементы нашего семейства политических концепций действительно фокусируются исключительно на человеке. Моя же концепция, напротив, рассматривает всех животных как имеющих право на поддержку их действий и стремлений. Другие либеральные концепции по-другому включают в себя заботу о мире природы; в некоторых случаях эта забота шире, чем моя (например, предоставление прав всем живым существам или даже экосистемам). Хотя эти различия, безусловно, имеют первостепенное значение и правильно формируют набор эмоций, которые будут или не будут поощряться нацией, – в этом конкретном проекте они не находятся в центре моего внимания. Тем не менее многие из моих примеров покажут, как можно культивировать заботу о природе.

Общества, рассматриваемые в этом проекте, – это нации с различными устремлениями и целями. В этом смысле моральное значение национального суверенитета (о котором я говорю в другой работе^[163]) заложено в мою концепцию с самого начала. Такая приверженность имеет большое значение для политических эмоций, поскольку многие из них фокусируются на национальном государстве и подразумевают обязательства по его защите и процветанию. В то же время у наций есть устремления, и эти устремления включают в себя обязательства по отношению к транснациональной сфере. Рассматриваемые нами нации понимают, что они являются членами взаимосвязанного мира, многие проблемы которого не могут быть решены без сотрудничества. Одна из наиболее насущных целей для них – мир во всем мире, и они будут стремиться к справедливым условиям сотрудничества в достижении этой цели. Однако их обязательства перед другими нациями не будут исчерпываться вопросами войны и мира. Граждане поймут, что уровень жизни и возможности людей в других странах также являются предметом обеспокоенности, и не только по соображениям мира и стабильности, но потому что люди имеют значение. У богатых стран есть, по крайней мере, некоторые обязанности по поддержке развития и процветания людей в более бедных странах. Поэтому жертвенность и сочувствие выходят за пределы национальных границ. Как настаивал Мадзини, нация – это точка опоры для создания всеобщей человеческой заботы.

Для всех членов нашего семейства наций идея равных политических и гражданских свобод играет ключевую роль. Каждый гражданин наравне с другими имеет право голоса, право занимать политические должности, права на свободу слова и ассоциаций, вероисповедания, свободу передвижения и путешествий, а также доступ к независимой прессе. Это стремление к равенству означает, что условия свободы должны быть равными для всех: так, например, закон, который на первый взгляд кажется нейтральным, но в то же время несправедливо отягощает существование определенной религиозной группы, будет сомнительным. Правление большинства ограничивается обязательством предоставить абсолютно равные права меньшинствам. И хотя эти права часто называют «негативными» и иногда считают, что для них необходимо просто бездействие государства, рассмотрение того, что требуется для их реализации в любой современной демократии, позволяет нам избежать этой ошибки.

То же самое стремление к равенству распространяется и на более общую заботу о защите от несправедливого преследования и о равной юридической защите. Эти обязательства, известные практически во всех современных демократических странах, часто имеют особое значение для меньшинств или традиционно дискриминируемых групп по признаку расы, гендера, этнической принадлежности, вероисповедания или сексуальной ориентации. Всем обществам приходится сталкиваться с историей или действительностью, в которых присутствует групповая субординация, будь то в форме рабства, религиозной вражды, кастовой системы или угнетения женщин. Следовательно, всем необходимо культивировать эмоции, способствующие равному уважению и терпимости, одновременно подавляя те эмоции, которые препятствуют этим нормам. Таким образом, у всех обществ есть причины изучать и управлять такими эмоциями, как отвращение, стыд и страх. Расширенное сочувствие как цель «религии человечества» – безусловно, важно, но узкий круг сочувствия – это не единственная и даже не самая страшная проблема на пути к миру равного уважения и интеграции. Борьба с групповой неприязнью требует более глубокого исследования истоков предрассудков и ненависти.

Предотвращение насилия и мошенничества – цель всех демократических обществ и имеет основополагающее значение для развития правовых систем. И гнев, и страх – это реакция на нанесенный вред или ущерб; и члены нашего семейства политических концепций могут согласиться с либертарианцами в том, что насилие и мошенничество – два значимых вида ущерба, которые должны контролироваться обществом не только посредством закона, но и через соответствующее обуздание гнева и страха. Общества, о которых говорим мы, как правило, придерживаются этого стремления и на уровне личной жизни, понимая, что насилие в семье и сексуальное насилие являются одними из самых серьезных препятствий на пути к полному равенству людей.

Теперь между нациями, о которых говорим мы, и их либертарианскими кузенами начинают возникать острые разногласия. Наши общества будут защищать права всех не только в политической и гражданской сферах и не только от насилия и мошенничества, но и в тех сферах жизни, которые обычно называются социальными и экономическими: здравоохранение, образование, достойный уровень благосостояния, убежище и жилье. Повторюсь: нации нашего семейства будут различаться по характеру и масштабу своих устремлений и по способу их реализации (посредством конституционного права, через законодательство), но все они будут стараться снизить уровень материального неравенства посредством программ значительного перераспределения, осуществляемого, в первую очередь, в рамках справедливой системы налогообложения. Поскольку они вовлечены в перераспределение гораздо больше, чем их либертарианские кузены, такие общества должны больше заботиться о расширении сочувствия, необходимого для поддержки таких программ, и искоренении пагубных стереотипов о бедных людях. Им также будет необходимо уменьшить чувство конкурентной зависти и внимательно следить за любыми эмоциональными силами, которые мешают одной группе граждан видеть свою судьбу в судьбе других.